Я практически уверена, мой кот читает мой дневник
Я уже говорила, что "Сойка-пересмешница" - моя любимая часть трилогии. А здесь, как никогда, точно описано, почему именно. Ну и да, практически все, что я думаю о самой трилогии.
06.09.2012 в 11:59
Пишет Milena Main:"Сойка-пересмешница" и не только
Уже не раз и не два я сталкиваюсь с любопытным явлением среди поклонников трилогии Коллинз. Первую книгу любят все, вторую многие, третью же, наоборот, очень многие "просто ненавидят". Меня это, откровенно говоря, удивляет, - "Сойка-пересмешница", наверное, самая любимая для меня книга из всей трилогии. Если бы мне надо было назвать самую слабую книгу, я бы, скорее, выбрала вторую, но никак не третью.
Претензии, впрочем, у поклонников самые разные.
много буквЯ понимаю, многих расстроило отсутствие настоящего хеппи-энда, ужаснула судьба Прим, да и многих других, кого жестокий автор положила под колеса разгоняющейся революции в Панеме, - всеобщего любимца Финника, к примеру. Но в этом, на мой взгляд, главный плюс книги, - да, она жестока, зато правдива. Древний как мир постулат - революция пожирает своих детей, - иллюстрируется здесь как можно более наглядно. Также, как и то, что "новый чудный мир" на крови так просто не построить, а герои часто случаются "поневоле", потому что им выбора не оставили, а когда они выполнили свою роль, их можно преспокойно - и даже нужно! - отправить на свалку, именуемую почетной отставкой, и постараться о них забыть. И о том, что счастливый конец, - увы, - невозможен для всех.
Горько, конечно, оттого, что Прим погибла вот так, - и, тем самым, все, за что боролась Китнисс, ради чего она ввязалась во всю эту историю с Голодными Играми, а потом по инерции и уже неизбежности в войну, все оказалось почти что зря. Не совсем. Но почти что. Так как изначальный и самый основной мотив у нее был - спасти сестренку, не дать ей умереть. Ради этого она вызвалась добровольцем, а дальше все понеслось, и были уже другие, кого надо было спасать, но первопричина всего - Прим, Прим, которая в итоге оказалась потеряна. Жалко других победителей, которые вынуждены были пожертвовать собой, как жалко врачей и репортеров повстанцев и детей Капитолия, как, вообще-то, много кого жаль. Финника, например, чье счастье было коротким, а его безумная жена осталась с ребенком на руках. Но, по крайней мере, остался сын. А больше всех мне жалко маму Китнисс, - потерять сначала мужа, потом терзаться страхами, что там со старшей дочерью, а в итоге лишиться еще и младшей... понятное дело, что она предпочла уехать из 12, там каждая тропка - как минная дорожка на поле воспоминаний.
Пита тоже жаль, - кстати, вот о Пите нам мало говорят. Нет, нам все время говорят о Пите, но если подумать, он ведь тоже потерял многое, и даже больше, чем другие. Вся его семья погибла во время бомбежки 12, полностью, сам он провел определенное время в плену у Сноу, где его регулярно пытали и промывали мозги, я уж молчу про потерянную еще раньше ногу. У него действительно ничего не осталось, кроме Китнисс. И при этом при всем он кажется гораздо менее сломленным, чем она, хотя и его мучают кошмары, постоянно, - они будут мучить всех тех, кто вернулся с Игр и войны. И вот когда это осознаешь, понимаешь, почему Китнисс был нужен именно Пит, а не Гейл, она и сама сказала об этом, ей нужен был вот тот одуванчик на склоне, ей нужна была вера, что все было ненапрасно, и надежда на будущее. И я, если честно, не понимаю тех, кто считает, что в книге не показана в достаточной мере любовь Китнисс к Питу, что это чувство выросло в вынужденных условиях, что Китнисс вообще никого не любила, кроме Прим. Ну что тут скажешь? Хотите читать про "большую и страстную" любовь со смятением и признаниями, со скандалами и примирениями, с выяснением отношений, идите читайте "Сумерки", - и, кстати, это им не в упрек, - или любую другую литературу подобного рода. Трилогия Коллинз не о любви, - хотя и о ней тоже, - она, в первую очередь о войне, - но зато и любовь здесь настоящая, уж такая, какая есть, учитывая ситуацию в мире и характеры героев. Китнисс не будет лить слезы и постоянно твердить о своей любви, она просто не такой персонаж, она пойдет и сделает, и то, что и как она отвечает на вопрос Пита в игре "Правда или нет" - уже и есть самое большое признание.
Исходя из всего вышенаписанного, для меня поэтому никакого любовного треугольника в книге, как такового нет, как нет никакого выбора для Китнисс между Питом и Гейлом на самом деле, хотя Пит ей эту возможность выбора после первых их Игр предоставил, послушно удалившись в тень. Но на тот момент между ней и Питом еще не было такой сильной связи совместно пережитой боли и потерь, какая-то ниточка закрутилась, да, после всего, через что они на Играх прошли, и это, вместе с тем хлебом, брошенным сыном пекаря когда-то давно умирающей от голода девочки, и превратилась потом в неразрывную цепь. Но тогда эта нить еще не была такой прочной, ее еще можно было порвать. Я бы сказала, что на тот момент Китнисс Пита не любила, она удачно использовала влюбленность, чтобы выиграть на Играх, чтобы остаться в живых, а, вернувшись домой, естественно, старалась держаться от Пита, как можно дальше, как от источника, чей вид будит ужасные воспоминания. Вполне естественная реакция. И не случись то, что Президент не мог сотавить их выходку в финале Игр без последствий, я очень даже допускаю, что Китнисс выбрала бы Гейла. Он был ей близок, - и по характеру в том числе, у них была история и даже что-то вроде взаимоотношений, он заботился о ее семье. Она действительно могла бы его выбрать. Но тут случилась вся эта шумиха с подготовкой к свадьбе и Квартальной Бойней, а уж после того, как Пит оказался в руках правительственных сил, Китнисс уже ни о чем другом думать не могла.
Мне нравится Гейл, правда, нравится, даже очень, импонирует сила его характера, его дух, но я не считаю, что у них с Китнисс бы получилось. Слишком они похожи. Оба бойцы, оба лидеры, оба довольно жесткие, бескомпромиссные и способные идти на жертвы. И - еще один момент, - вот для меня лично, кстати, хотя это и очень субъективное мнение, пейринг Гейл и Китнисс рухнул в тот момент, когда он отпустил ее на Игры, даже не попытавшись вызваться добровольцем. Нет, я все понимаю, - кто-то должен был остаться, чтобы обе их семьи не умерли с голоду, потому что ни братья Гейла, ни мама с сестрой Китнисс просто не выжили бы без своих кормильцев... Но вот все равно - хоть ты тресни! - он отпустил ее на смерть, даже не попытавшись отправиться вместе с ней. И да, умом понимаю, это логично, это правильно, - тогда и предположить нельзя было, что могут быть два победителя, а при мысли о том, что один из них, возможно, вынужден будет убить другого... Гейл прекрасно осознавал, что вдвоем им оттуда с Китнисс не выбраться, а у них есть еще тут люди, которые тоже могут погибнуть, если хотя бы он не будет рядом. Все справедливо. Только вот любовь не может рассуждать так жестко-рассудочно, не рассуждала же Китнисс, когда вызвалась волонтером вместо сестры, не сомневался же Пит, бросившись во вторые Игры, хотя с его состоянием это, скорее, было помехой Китнисс, чем подмогой, но суть в том, что любовь не думает. Этот поступок Гейла, а, вернее, отсутствие поступка, как такового, стало первым гвоздем в крышку гроба их пейринга. Вторым и финальным стало, - как и для Китнисс история с бомбами, погубившими Прим. Гейл не виноват, это и Китнисс понимает, он даже не знал, те ли это бомбы, что они конструировали, унесли жизнь Прим. Но он всегда будет помнить об этом и всегда спрашивать, а те ли? И Китнисс тоже. Пусть она и не обвиняет, - тут не за что обвинять, - но и забыть не сможет. В итоге именно это подвело черту.
Еще один момент, который, как я заметила, многих раздражает, это, как я в каком-то отзыве прочитала, "эгоизм и постоянные страдания героини". Забавно, эгоизма я не увидела ни на йоту, - страдания действительно имели место быть. Но более чем обоснованные. Неужели кто-то хотел видеть на месте живого человека, брошенного в костер войны, этакую непобедимую и несломимую мэри-сью? Такого тоже пруд пруди в литературе соответствующего рода. Повторюсь, эгоизма и соплежуйства я не увидела, - зато увидела девочку, страдающую ПТС, которую втянули в войну и заставили стать символом революции. Эгоизм? Это изначально была не ЕЕ война, так почему она должна была думать о других? Все, что хотела Китнисс, так это сначала спасти Прим, а потом спасти Пита, ради чего она в итоге и влезла в чужую войну, которая постепенно стала своей, но - и ключевое слово здесь именно это не по ее собственному выбору, а по воле обстоятельств. Она и не думала становиться Сойкой, поднимать дистрикты на мятеж и разжигать пламя революции, которое и без нее уже разгоралось, но которому нужна оказалась эта самая случайно подвернувшаяся искорка. Девушка, которая попала в жернова истории, и они ее перемололи, не оставив ей никакого другого выбора. И понятны ее сомнения, ее страхи, ее вина, - она стала искрой, из которой разгорелось пламя, и многие погибли в этом пламени, хотя она-то вовсе этого не желала. Она всего лишь хотела спасти пару человек, а в итоге пришлось спасать многих, и вопрос еще, который будет мучить ее до скончания дней, скольких на самом деле удалось спасти, а скольких погубило это пламя? И спасла ли она в итоге хоть что-нибудь... Опять же, и без Китнисс все это случилось бы, революция готовилась задолго до этих Игр, такие вещи не делаются в одночасье, и люди бы поднялись, наверное, в итоге и без нее... Не она, так кто-нибудь другой. Китнисс мучается виной, потому что это чисто человеческая реакция, и потому еще, что ведь не кто-то другой, а именно она оказалась лицом революции. Но этот момент был историческим нарывом, который так или иначе, но взорвался бы. Годом позже, может, даже десятилетием позже, однако, это произошло бы. И все же, именно Китнисс стала Сойокой-пересмешницей. Сначала из нее Сойку делали, а потом ей действительно пришлось ею стать.
URL записиУже не раз и не два я сталкиваюсь с любопытным явлением среди поклонников трилогии Коллинз. Первую книгу любят все, вторую многие, третью же, наоборот, очень многие "просто ненавидят". Меня это, откровенно говоря, удивляет, - "Сойка-пересмешница", наверное, самая любимая для меня книга из всей трилогии. Если бы мне надо было назвать самую слабую книгу, я бы, скорее, выбрала вторую, но никак не третью.
Претензии, впрочем, у поклонников самые разные.
много буквЯ понимаю, многих расстроило отсутствие настоящего хеппи-энда, ужаснула судьба Прим, да и многих других, кого жестокий автор положила под колеса разгоняющейся революции в Панеме, - всеобщего любимца Финника, к примеру. Но в этом, на мой взгляд, главный плюс книги, - да, она жестока, зато правдива. Древний как мир постулат - революция пожирает своих детей, - иллюстрируется здесь как можно более наглядно. Также, как и то, что "новый чудный мир" на крови так просто не построить, а герои часто случаются "поневоле", потому что им выбора не оставили, а когда они выполнили свою роль, их можно преспокойно - и даже нужно! - отправить на свалку, именуемую почетной отставкой, и постараться о них забыть. И о том, что счастливый конец, - увы, - невозможен для всех.
Горько, конечно, оттого, что Прим погибла вот так, - и, тем самым, все, за что боролась Китнисс, ради чего она ввязалась во всю эту историю с Голодными Играми, а потом по инерции и уже неизбежности в войну, все оказалось почти что зря. Не совсем. Но почти что. Так как изначальный и самый основной мотив у нее был - спасти сестренку, не дать ей умереть. Ради этого она вызвалась добровольцем, а дальше все понеслось, и были уже другие, кого надо было спасать, но первопричина всего - Прим, Прим, которая в итоге оказалась потеряна. Жалко других победителей, которые вынуждены были пожертвовать собой, как жалко врачей и репортеров повстанцев и детей Капитолия, как, вообще-то, много кого жаль. Финника, например, чье счастье было коротким, а его безумная жена осталась с ребенком на руках. Но, по крайней мере, остался сын. А больше всех мне жалко маму Китнисс, - потерять сначала мужа, потом терзаться страхами, что там со старшей дочерью, а в итоге лишиться еще и младшей... понятное дело, что она предпочла уехать из 12, там каждая тропка - как минная дорожка на поле воспоминаний.
Пита тоже жаль, - кстати, вот о Пите нам мало говорят. Нет, нам все время говорят о Пите, но если подумать, он ведь тоже потерял многое, и даже больше, чем другие. Вся его семья погибла во время бомбежки 12, полностью, сам он провел определенное время в плену у Сноу, где его регулярно пытали и промывали мозги, я уж молчу про потерянную еще раньше ногу. У него действительно ничего не осталось, кроме Китнисс. И при этом при всем он кажется гораздо менее сломленным, чем она, хотя и его мучают кошмары, постоянно, - они будут мучить всех тех, кто вернулся с Игр и войны. И вот когда это осознаешь, понимаешь, почему Китнисс был нужен именно Пит, а не Гейл, она и сама сказала об этом, ей нужен был вот тот одуванчик на склоне, ей нужна была вера, что все было ненапрасно, и надежда на будущее. И я, если честно, не понимаю тех, кто считает, что в книге не показана в достаточной мере любовь Китнисс к Питу, что это чувство выросло в вынужденных условиях, что Китнисс вообще никого не любила, кроме Прим. Ну что тут скажешь? Хотите читать про "большую и страстную" любовь со смятением и признаниями, со скандалами и примирениями, с выяснением отношений, идите читайте "Сумерки", - и, кстати, это им не в упрек, - или любую другую литературу подобного рода. Трилогия Коллинз не о любви, - хотя и о ней тоже, - она, в первую очередь о войне, - но зато и любовь здесь настоящая, уж такая, какая есть, учитывая ситуацию в мире и характеры героев. Китнисс не будет лить слезы и постоянно твердить о своей любви, она просто не такой персонаж, она пойдет и сделает, и то, что и как она отвечает на вопрос Пита в игре "Правда или нет" - уже и есть самое большое признание.
Исходя из всего вышенаписанного, для меня поэтому никакого любовного треугольника в книге, как такового нет, как нет никакого выбора для Китнисс между Питом и Гейлом на самом деле, хотя Пит ей эту возможность выбора после первых их Игр предоставил, послушно удалившись в тень. Но на тот момент между ней и Питом еще не было такой сильной связи совместно пережитой боли и потерь, какая-то ниточка закрутилась, да, после всего, через что они на Играх прошли, и это, вместе с тем хлебом, брошенным сыном пекаря когда-то давно умирающей от голода девочки, и превратилась потом в неразрывную цепь. Но тогда эта нить еще не была такой прочной, ее еще можно было порвать. Я бы сказала, что на тот момент Китнисс Пита не любила, она удачно использовала влюбленность, чтобы выиграть на Играх, чтобы остаться в живых, а, вернувшись домой, естественно, старалась держаться от Пита, как можно дальше, как от источника, чей вид будит ужасные воспоминания. Вполне естественная реакция. И не случись то, что Президент не мог сотавить их выходку в финале Игр без последствий, я очень даже допускаю, что Китнисс выбрала бы Гейла. Он был ей близок, - и по характеру в том числе, у них была история и даже что-то вроде взаимоотношений, он заботился о ее семье. Она действительно могла бы его выбрать. Но тут случилась вся эта шумиха с подготовкой к свадьбе и Квартальной Бойней, а уж после того, как Пит оказался в руках правительственных сил, Китнисс уже ни о чем другом думать не могла.
Мне нравится Гейл, правда, нравится, даже очень, импонирует сила его характера, его дух, но я не считаю, что у них с Китнисс бы получилось. Слишком они похожи. Оба бойцы, оба лидеры, оба довольно жесткие, бескомпромиссные и способные идти на жертвы. И - еще один момент, - вот для меня лично, кстати, хотя это и очень субъективное мнение, пейринг Гейл и Китнисс рухнул в тот момент, когда он отпустил ее на Игры, даже не попытавшись вызваться добровольцем. Нет, я все понимаю, - кто-то должен был остаться, чтобы обе их семьи не умерли с голоду, потому что ни братья Гейла, ни мама с сестрой Китнисс просто не выжили бы без своих кормильцев... Но вот все равно - хоть ты тресни! - он отпустил ее на смерть, даже не попытавшись отправиться вместе с ней. И да, умом понимаю, это логично, это правильно, - тогда и предположить нельзя было, что могут быть два победителя, а при мысли о том, что один из них, возможно, вынужден будет убить другого... Гейл прекрасно осознавал, что вдвоем им оттуда с Китнисс не выбраться, а у них есть еще тут люди, которые тоже могут погибнуть, если хотя бы он не будет рядом. Все справедливо. Только вот любовь не может рассуждать так жестко-рассудочно, не рассуждала же Китнисс, когда вызвалась волонтером вместо сестры, не сомневался же Пит, бросившись во вторые Игры, хотя с его состоянием это, скорее, было помехой Китнисс, чем подмогой, но суть в том, что любовь не думает. Этот поступок Гейла, а, вернее, отсутствие поступка, как такового, стало первым гвоздем в крышку гроба их пейринга. Вторым и финальным стало, - как и для Китнисс история с бомбами, погубившими Прим. Гейл не виноват, это и Китнисс понимает, он даже не знал, те ли это бомбы, что они конструировали, унесли жизнь Прим. Но он всегда будет помнить об этом и всегда спрашивать, а те ли? И Китнисс тоже. Пусть она и не обвиняет, - тут не за что обвинять, - но и забыть не сможет. В итоге именно это подвело черту.
Еще один момент, который, как я заметила, многих раздражает, это, как я в каком-то отзыве прочитала, "эгоизм и постоянные страдания героини". Забавно, эгоизма я не увидела ни на йоту, - страдания действительно имели место быть. Но более чем обоснованные. Неужели кто-то хотел видеть на месте живого человека, брошенного в костер войны, этакую непобедимую и несломимую мэри-сью? Такого тоже пруд пруди в литературе соответствующего рода. Повторюсь, эгоизма и соплежуйства я не увидела, - зато увидела девочку, страдающую ПТС, которую втянули в войну и заставили стать символом революции. Эгоизм? Это изначально была не ЕЕ война, так почему она должна была думать о других? Все, что хотела Китнисс, так это сначала спасти Прим, а потом спасти Пита, ради чего она в итоге и влезла в чужую войну, которая постепенно стала своей, но - и ключевое слово здесь именно это не по ее собственному выбору, а по воле обстоятельств. Она и не думала становиться Сойкой, поднимать дистрикты на мятеж и разжигать пламя революции, которое и без нее уже разгоралось, но которому нужна оказалась эта самая случайно подвернувшаяся искорка. Девушка, которая попала в жернова истории, и они ее перемололи, не оставив ей никакого другого выбора. И понятны ее сомнения, ее страхи, ее вина, - она стала искрой, из которой разгорелось пламя, и многие погибли в этом пламени, хотя она-то вовсе этого не желала. Она всего лишь хотела спасти пару человек, а в итоге пришлось спасать многих, и вопрос еще, который будет мучить ее до скончания дней, скольких на самом деле удалось спасти, а скольких погубило это пламя? И спасла ли она в итоге хоть что-нибудь... Опять же, и без Китнисс все это случилось бы, революция готовилась задолго до этих Игр, такие вещи не делаются в одночасье, и люди бы поднялись, наверное, в итоге и без нее... Не она, так кто-нибудь другой. Китнисс мучается виной, потому что это чисто человеческая реакция, и потому еще, что ведь не кто-то другой, а именно она оказалась лицом революции. Но этот момент был историческим нарывом, который так или иначе, но взорвался бы. Годом позже, может, даже десятилетием позже, однако, это произошло бы. И все же, именно Китнисс стала Сойокой-пересмешницей. Сначала из нее Сойку делали, а потом ей действительно пришлось ею стать.
@темы: The hunger games