Это был голод, какой же это был голод, а я о нем даже не подозревала! И после него мне нельзя браться за Ворд и клавиатуру, а, тем более, писать о Белле - ведь я могу и не остановиться. Это страшно, это сильно и это разрывает в эмоциональном плане, но как это прекрасно. Я совершенно забыла о подобном роде удовольствия: поносе мысли, поносе слова.